Некоторые из эпикурейских и стоических философов стали спорить с ним; и одни говорили: "что хочет сказать этот суеслов?", а другие: "кажется, он проповедует о чужих божествах", потому что он благовествовал им Иисуса и воскресение(Деян.17:18)Обычно когда заходит речь о проповеди Павла грекам в Афинах, картина рисуемая апологетами очень часто выглядит довольно благостно.
Вот мол,какой Павел молодец, как он тактично, уважительно преподал грекам мастер класс как нужно проповедовать божественные истины. У греков в умах разброд и шатанье,а Павел,несмотря на первоначальный их скептицизм все им доказал как дважды два, причем цитируя не Библию,а их же поэтов классиков.
Однако при внимательном изучении этого текста, и контекста в целом картина выглядит более выпукло и реалистичней.
Начнем с того, в каком состоянии при прогулке по Афинам Павел встретил любознательных местных жителей?
Этот момент довольно существенен, как оказывается состояние Павла увидевшего просто идолосборник повергло его в состояние ярости, близкое к эпилептическому припадку.
В книге
"Библия говорит сегодня - комментарии Джона Стотта" можно прочитать следующее:
Цитата:
2. Что Павел чувствовал
Павел возмутился духом (16). Греческий глагол parоxyno, от которого происходит «пароксизм», изначально имел медицинское применение и использовался для обозначения приступов или эпилептических припадков. Он также означает «стимулировать», особенно «раздражать, провоцировать, приводить в ярость» (ГТ).
И вот в этом состоянии он встречает греков интеллектуалов с их вопросами, пытаясь смирить свой дух (положение апостола благовестника обязывает) он начинает благовествовать им Иисуса, но реакция эпикурейцев и стоиков совсем не благодушная, они вслух высказывают презрение к проповеднику и его проповеди.
Вот снова выдержка из книги
"Библия говорит сегодня - комментарии Джона Стотта" :
Цитата:
Что Павел говорил
Евангельский диалог Павла с иудеями, чтущими Бога, с прохожими и философами, возможно, продолжался в течение многих дней.
В результате этого ему была дана величайшая возможность за всю историю его служения - проповедь Евангелия на всемирно известном верховном совете Афин, ареопаге.
Как это случилось?
Эпикурейцы и стоики отреагировали на благовестие Павла двояким образом. Одни оскорбляли его. Они говорили: «что хочет сказать этот суеслов»? (186).
Суеслов переведен со слова spermologos, которое Рамсей назвал «словом, характерным для афинского сленга» [Рамсей, «Святой Павел», с. 242.].
Дословно оно означает «подбирающий семена, крошки» и используется в качестве определения различных птиц, питающихся отбросами и даже падалью, например, грача в комедии Аристофана «Птицы».
Отсюда и один из предложенных переводов, «воробей» [HX,IV,c.211;H3A.]. С птиц это слово перешло на людей, бродяг и нищих, которые живут тем, что питаются отбросами на помойках. В-третьих, это слово употреблялось по отношению, в частности, к учителям, которые, не имея собственной, оригинальной идеи, беспринципно заимствовали идеи других, подбирая крупицы познаний то тут, то там - «страстные искатели второсортного и подержанного» [НХ, IV, с. 211.], до тех пор пока их система знаний не превращалась в смесь чужих идей и мыслей.
Отсюда этот «невежественный плагиатор» [Рамсей, «Святой Павел», с. 241.], «этот шарлатан» (НАБ), «этот попугай» (ИБ), «интеллектуальный барахольщик» [**♦**].
Как видим Павла местная интеллектуальная элита заклеймила не иначе как "падальщиком" и "сборщиком отбросов".
Русские переводы в большинстве своем несколько смягчают это выражение, которое в синодальном издании Библии передается как "суеслов". В Восточном переводе Аллах(2009) и "Слово Жизни" переведено как "пустомеля" ,гебраизированный Дословно-смысловой Перевод Журомского дает "пустобрёх", буквальный перевод НЗ Одинцова дает "болтун".
Очень позабавили украинские переводы, там использованы такие слова как "базикало", "марнословець", "торохтiй", "пустомов", "балакайло".
В общем не все оценили ораторский порыв апостола Павла, особенно его героическое усилие в попытке обуздать свою ярость идолоненавистника, однако то, как Павел повел свою речь в ареопаге вовсе не говорит о каком-то особом такте, когда он назвал их "особо набожными"(Деян 17:22).
Использованное им слово "деисидаимонестерос" буквально "демонопоклонники" с одной стороны не подразумевало у греков почитание демонов как нечто нечистое, как это позже стало в христианстве. В религии и мифологии греков демоны были чем-то вроде ангелов-духов, посредников между богами и людьми, и со злом совсем не ассоциировались. Почитание их было просто актом признания божественной, сверхъестественной силы влияющей на жизнь людей.
С другой стороны наиболее просвещенные греки весьма скептически относились к этим культам, и слово "деисидаимонестерос" стало означать также суеверие, которому по представлению интеллектуалов были подвержены темные и невежественные слои населения, попросту говоря плебс.
Таким образом получается, что после оскорблений прозвучавших в адрес Павла тот не стал оскорблять их в ответ, но тонко и саркастично отметил их особую "деисидаимонестерос" (отмеченную им при прогулке ранее по Афинам) или "суеверие" как передают это ряд переводов.
Все это никак нельзя назвать комплиментом афинянам, он их попросту тонко потроллил,они ведь ничего на то не могли возразить, весь город был полон доказательств их "особой набожности".
Последним интересным нюансом можно отметить,что проповедь Павла о Христе и воскресении греки вероятнее всего восприняли очень специфично как проповедь о неведомом им божестве по имени Иисус и его жене Анастасии.
Вот еще один фрагмент из книги "Библия говорит сегодня"
Цитата:
А другие (среди философов) говорили: «кажется, он проповедует о чужих божествах», что было одним из обвинений, выдвинутых против Сократа за 450 лет до этого. Они утверждали это, говорит Лука, потому что он благовествовал им Иисуса и воскресение (18в). Слово «божества» здесь diamonia, что не всегда значит «демоны», но может употребляться и в отношении «менее значимых богов», а в данном случае - в отношении «чужих божеств» (ПНВ). Возможно, что философы уловили суть главного сообщения Павла: ton Jesoun kai ten anastasin (Иисус и воскресение), но подумали, что он представляет Афинам пару новых божеств: бога по имени «Иисус» и его подругу - богиню «Анастасию». Златоуст первым выдвинул такое предположение[Златоуст, Гомилия XXXVIII, с. 233.], а за ним - целый ряд исследователей. Ф. Ф. Брюс идет дальше и пишет: «Для слуха частых посетителей агоры эти два слова прозвучали так, словно они обозначали олицетворенные и обожествленные силы «исцеления» (iasis) и «восстановления» [Брюс, «Английский», с. 351; «Греческий», с. 333.]. Доктор Конрад Гемпф высказал интересную мысль о том, что обе речи Павла перед язычниками не встретили должного понимания. «Афиняне представили двух новых богов, а в Листре подумали, что видят перед собой двух старых богов! Может быть, Лука таким образом пытался предупредить своих читателей о возможных вариантах неправильного истолкования Евангелия язычниками?»
Вход
Регистрация
Библиотека
Правила
Блоги
FAQ
Поиск
